Мне непременно нужно было там побывать — снова, через много лет: так повелели память, щемящий зов боевой молодости. На том холме, в перелесках Моравии, я впервые встретился с Маршалом Советского Союза Малиновским. Не мог я знать тогда, весной сорок пятого, что позднее судьба подарит мне несколько лет работы с Родионом Яковлевичем, уже министром обороны СССР.
…Вот оно, горбящееся дерном покрытие блиндажа, низкий бревенчатый вход. С колотящимся сердцем открываю дверцу, понемногу осваиваюсь в полумраке — свет льется лишь через небольшое, наподобие бойницы, окошко, обращенное в сторону Брно. На обшитой кругляком стене — портрет Малиновского. А посреди блиндажа на грубо сколоченном столе расстелена его боевая карта, испещренная стрелами, направленными в сторону Праги…
В тот далекий день командующий Вторым Украинским фронтом маршал Малиновский, чей наблюдательный пункт располагался на КП 18-го гвардейского стрелкового корпуса, почти не заглядывал в блиндаж. Он стоял в открытой траншее, то и дело припадая к стереотрубе, чтобы оценить обстановку на поле боя. Маршал был одет в походный комбинезон из «чертовой кожи», глаза его обычно с суровым, изучающим прищуром на этот раз горели от волнения. Он был похож на простого русского мужика, вершащего тяжелую земную страду… Позднее у меня родились стихи:
…И война лишена
геральдических грез и красот.
Он, как пахарь, стоит —
пусть земля от снарядов качается.
Сколько ж он пропахал, проломил
батарей, переправ и высот,
чтоб достичь высоты,
где великие войны кончаются!..
Да, вершилась великая страда: советские войска штурмуют Берлин, гитлеровцы выбиты из Югославии, Австрии, Венгрии. А здесь, в Чехословакии, гаснут последние очаги вражеского сопротивления. И, может, в этот день, с этой высоты виделась за далью, за дымами Брно маршалу своя собственная судьба, поднявшая его на высоту, где кончаются великие войны.
При жизни Родиона Яковлевича мне довелось прочесть целую стопу толстых блокнотов, исписанных его ровным красивым почерком, и принять участие в подготовке к изданию книги, правдивой, согретой неподдельным чувством. Он не дожил до выхода этой книги, емко названной «Солдаты России». Но он был сам ее солдатом, пройдя путь от рядового до маршала.
Сиротское детство, побег на фронт первой империалистической, тяжелый окопный быт, солдатская храбрость, отмеченная в шестнадцать мальчишеских лет Георгиевским крестом. Наконец — чужбина, страшные бои на французской земле, куда волею царя были заброшены русские, солдаты, ранение, госпиталь, революционное, восстание в Ля-Куртине и в итоге — возвращение в Россию и новые бои, теперь уже с врагами Советской власти.
Для него не существовало выбора — по какую сторону фронта встать в раздиравшей родину Гражданской войне. Пробиваясь из Владивостока в Сибирь, минуя колчаковские заставы, он с тремя боевыми друзьями сумел перейти фронт и стал красным бойцом-пулеметчиком.
В 1926 году Малиновский стал коммунистом.
В 1930-м, сменив несколько командных должностей, окончил Военную академию имени Фрунзе, пожизненно определив себе кадровую службу в рядах Красной Армии.
Но перед Великой Отечественной он должен был пройти еще одну школу…
Это было время, когда «болевой точкой» планеты стала Испания, где генерал Франко решил задушить республиканский режим. В Испанию шел фашизм, но в Испанию, порой окольными, тайными путями, шли и шли добровольцы-интернационалисты. Конспирация потребовала, чтобы Малиновский стал в Испании полковником Малино.
Он пробыл там полтора года — сражался под Махадаондой, оборонял Мадрид, участвовал в боях на Хараме. С болью в сердце покинул Испанию в числе последних патриотов.
Михаил Горбунов