Рано утром первого сентября в 355-й ордена Ленина стрелковый полк приехал генерал-майор Руссиянов. Вместе с Г. А. Гутником, заменившим отправленного в госпиталь Шварева, он несколько минут наблюдал из окопа НП движение батальонов в направлении Радутино. Расчлененные цепи красноармейцев, обходя сожженные во вчерашнем бою вражеские танки, шли сквозь разрывы немецких снарядов и мин по неубранному желтеющему полю, почти сплошь затянутому дымом.

Противник открыл пулеметный огонь. Усилился минометный обстрел. Роты залегли и почти прекратили продвижение вперед. А время сейчас решало почти все: каждая потерянная минута — это предоставленная врагу возможность опомниться, подтянуть резервы, восстановить огневую взаимосвязь и управление войсками, подготовить контратаку.

Интуиция опытного военачальника подсказала генералу Руссиянову решение: пойти в цепи батальона, наступавшего на главном направлении. Сейчас надо было подавить пулеметы противника и броском вперед выходить из-под минометного обстрела.

— Лясковский, Левченко! Поднять роты.

Сам Руссиянов поднялся первым и, не оглядываясь, снова пошел вперед. Он знал, что вражеская пуля одинаково не щадит ни рядового красноармейца, ни командира дивизии, но он должен был идти вот так — во весь рост. И только вперед, показывая пример: все бойцы дивизии смотрели сейчас на него. Многие из них встали и пошли в атаку за ним следом…

Посланные комбатом гранатометчики сделали свое дело: вражеские пулеметы умолкли один за другим. Лясковский и Левченко подняли стрелковые роты. Атака продолжалась. Фашистские солдаты начали отступать.