Наметим схематичным и по необходимости кратким образом самые, с нашей точки зрения, основные типы античных «ценностей» и соответствующих им моральных законов.

Кровная месть — с точки зрения позднейших времен вещь дикая и безнравственная — для эпического сознания была моральна. Одиссей убивает, чтобы его достоинство не потерпело «позора», или «бесчестья». Родственники убитых желают мстить Одиссею, было бы «бесчестьем» не сделать этого, а Одиссей должен защищаться, чтобы не допустить в отношении себя нового «бесчестья» и т. д. Итак, хотя причинитель ущерба может потерпеть ответный ущерб за свое действие, он не подлежит порицанию, так как на нем нет вины. Он просто терпит неудачу в своих начинаниях, в худшем случае — совершает трагическую ошибку, но никогда что-нибудь морально предосудительное. Здесь не бывает преступления, и понятие «виновность» (в субъективном смысле) вообще неприменимо в сфере эпической морали.

Отсюда далее следует, что потерпеть неудачу (все равно, по каким причинам) было недостойно. Более того, позорно, а стало быть, неморально не нанесение ущерба другому, это свое собственное поражение, приводящее к «потере лица». «Опозоренный» герой чувствовал стыд, не достигая цели, сообразной со своей «доблестью». Этот стыд есть не что иное, как эмоциональная реакция совести. Данное обстоятельство дало повод Э. Доддсу назвать эпическую культуру «стыд-культурой» (shame-culture).

Таким образом, это ничуть не противоречило идее конпенсации ущерба: идея воздающей справедливости хоть и подвергается интериоризации, но не является основой морального закона. Добродетель приносила своему обладателю награду в самом прямом и буквальном смысле, и никакая сублимация личной выгоды решительно не была известна. Специфика данного типа совести (который мы условно назовем «эпическим») заключалась в том, что совесть эта предписывала соблюдать «свой» интерес и чутко реагировала на его нарушение.