В начале 1936 года комдив Константин Рокоссовский был назначен командиром 5-го кавалерийского корпуса в Псков.
Этот август он запомнил навсегда. Дни были знойные, настоянные на пряных запахах скошенных трав, еще метались по ночам в темных далях грозовые сполохи, но лето уже догорало и по утрам все чаще легкие туманы бродили в низинах и на лесных опушках.
…Прошел по советской земле тысяча девятьсот тридцать седьмой год.
Его товарищи и боевые друзья сражаются и умирают на залитой кровью земле Испании, у стен Мадрида, под Гвадалахарой…
Яростно громят японских самураев у озера Хасан советские воины.
Лихие конники — его друзья и сверстники,— отражая нападение милитаристов, мчатся по выжженной солнцем монгольской степи, по берегам Халхин-Гола.
А он, может, быть, первая шашка Красной Армии…
…Подводя итоги своей жизни, Рокоссовский скажет о тех днях спокойно и просто: «…были допущены серьезные промахи».
ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА…
Был рад Рокоссовский, что войсками самого крупного в стране, да, пожалуй, и самого важного, военного округа командует Жуков. У Георгия Константиновича голова светлая и рука твердая. Впрочем, и неудивительно. У него все данные для этого: трезвый ум, полководческий талант, железная сила воли, кипучая энергия.
Долгих объяснений в обоюдной любви и полном взаимном уважении у командующего и командира корпуса не было. Жуков не любил терять время зря, да и Рокоссовский соскучился по настоящему делу. Время горячее — лето сорокового года. Понимали старые воины: роковые события приближаются.
— Усиленно занимаемся боевой подготовкой, — рассказывал Жуков. — Пока твой корпус подтягивается на новое место дислокации, ты, Константин Константинович, познакомься с работой штаба округа, установи связи с отделами — пригодится. Через некоторое время надо будет тебе с группой офицеров выехать в Молдавию, где вашим частям предстоит выполнить важную задачу.
Рокоссовский поднялся:
— Вот и отлично. В тех местах мне еще не доводилось бывать. Говорят, прекрасный край.
— Приятное с полезным… — Пожимая руку Рокоссовскому, командующий сказал просто и открыто: — Я рад, Константин, что вместе служить будем.
— И я рад, Георгий!