Философы XVII в. сформулировали ряд четких нормативных требований к личности, добывающей знание, — эти требования и сегодня признаются действенными нормами науки. Речь идет о взаимосвязанной группе личностных ориентаций, отвечающих специфике деятельности человека, создающего объективные знания. Каковы же они? Это:
1) ориентация на объективность исследования — и на освобождение, «очищение» от суеверий, субъективной и групповой предвзятости, т. е. от «идолов» разного рода;
2) стремление обнаружить неочевидное, глубоко «сокрытое» в природе, в жизни человека, в обществе, — и освобождение от традиционного схоластического способа спорить не о «самой природе», а о словах;
3) устремления к действительно новому знанию, к «приращениям», которые Бэкон называет достойными человеческого рода, — в противовес «вращению по кругу», догматическому топтанию на месте, характерному для традиционной учености;
4) готовность и желание получить только достоверные, доступные проверке, ясные знания — отбросить всякие утверждения, плохо доказанные, путаные, смутные;
5) желание при помощи нового научного знания не только раскрыть тайны природы, но и наделить человеческую жизнь «новыми открытиями и благами» — также в отличие от традиционной учености, которая мало ориентировалась на успешное практическое применение знания. Противоположность двух типов действия и ориентации зрело запечатлена в словах Ф. Бэкона.
Одновременно с осмыслением внутренней специфики интеллектуального труда философы XVII столетия уделили немалое внимание выявлению тех условий, которые могут быть благоприятны или неблагоприятны для развития науки. При этом были вполне определенно выражены некоторые социальные ориентации, характерные для новых людей знания. Важнейшим оказалось следующее обстоятельство: устремленность только к объективному знанию, к проверяемой и подтверждаемой истине, к ее практическому использованию — элементы нетрадиционной ориентации нового человека знания, который был уже тесно связан и с иным, чем у традиционного ученого, отношением к свободе, к свободе мысли в частности и в особенности. Если в условиях средневековья всю пагубность стеснения свободы мысли, вероятно, наиболее остро ощущали на себе неортодоксально, еретически мыслящие «люди знания», то теперь вся наука не могла 6ы сделать ни одного серьезного шага, когда бы принцип непредвзятости, свободы исследования не был превращен в исходную норму деятельности, не был усвоен новой личностью. Исследователь самими условиями своего труда был вынужден сделать прежде «еретическую» склонность к неортодоксальности мысли вполне нормальной предпосылкой повседневной деятельности.
Великим философам XVII столетия принадлежит та заслуга, что они достаточно четко выявили также и социальную тенденцию дальнейшего развития: поскольку объективное знание так необходимо и благотворно для индивидов, для общества, то преуспевать в его развитии и применении будут только те государства, где будет осознана коренная необходимость свободы мысли и слова для нового типа научного исследования. Понимая необходимость соответствующего воспитания новых личностей, формирующих объективные знания, философы эпохи ранних буржуазных революций не уставали доказывать, насколько тесной является не только связь истины и блага, но также истины и свободы.