Каков эстетический элемент в творчестве Есенина и почему оно может считаться эталоном крестьянского искусства? Вот что пишет по этой теме А. Марченко:
Очень ярко выражен элемент эстетический и в том «чувстве любви к родине», которое Есенин считал «основным» в своем творчестве, это и положило начало легенде о сусальной, рассчитанной «на спрос» благостности дореволюционного Есенина. Позднее рапповские критики обвиняли Есенина в том, что, выросши за розовыми занавесками кулацкого дома, он якобы прошел мимо бед и болей дореволюционной деревни. Впрочем, не только рапповцы говорили о том, что реальной жизни деревни Есенин не знает. Очень характерно, например, рассуждение Павла Медведева («Пути и перепутья Сергея Есенина», одна из самых интересных его статей 1926 года перепечатана в книге «В лаборатории писателя»):
«Крестьянин по происхождению, Есенин в то же время чрезвычайно далек от социально-экономической жизни деревни… Современная деревня никак не отразилась в его творчестве, если не считать нескольких стихотворений самых последних лет… Деревня Есенина не реальная русская деревня начала XX века, а или историческое воспоминание, или метафизическая, романтическая мечта. Уходом из деревни в 1914 году этот отрыв был закреплен биографически. Нить живых непосредственных впечатлений была оборвана. Все деревенское окуталось для Есенина какой-то туманной, розовой дымкой. Слово «сельщина» начинает звучать у него по-карамзински. Деревенские корни перестают питать личность поэта. С годами на почве отрыва появляется полная отчужденность»*.
Утверждение это легко опровергнуть, сославшись не только на «Пугачева», «Страну негодяев» и «Анну Снегину», но и на датированную 1915 годом заметку о творчестве Глеба Успенского…
Есенин не только не закрывает глаза на существование «горькой правды жизни», но и отчетливо сознает, что литература, пытающаяся украсить, подсластить ее «рисовкой»,— не более чем забавная игрушка. Но и сознавая это, считает для себя возможным писать и печатать стихи, в которых эта горькая изнурительная жизнь обращена к нам своей «нарядной» — праздничной «стороной».
И только в последние годы, когда связь Есенина со своей «сельщиной» действительно ослабла, когда Есенин почти «забыл», что он «крестьянин», резко изменился его подход к «миру деревенской жизни». Пока же Есенин чувствовал себя с этим миром связанным — кровно, душевно, духовно,— социально-экономическая жизнь дореволюционной деревни оставалась за границами его поэзии. Но объясняется это не отрывом, а как раз наоборот — прочной, узловой «завязью» с традициями крестьянского искусства.
* Медведев Павел. В лаборатории писателя. М.— Л., 1971.
(Цит. по источнику: Марченко А. М. «Поэтический мир Есенина». — М.: Советский писатель, 1989.)