Вопрос об ирригации Заволжья в 30-х годах XX века, казалось, был уже решен, и участники сессии Академии Наук останавливались главным образом на частных проблемах. Но вскоре после окончания работ сессии из среды ученых начали раздаваться голоса, предостерегающие против поспешного решения всего комплекса вопросов об этой ирригации. Член Академии Наук Б. А. Келлер выступил в начале 1934 года со статьей, в которой, после, по-видимому, обязательной лестной характеристики решений сессии, высказал свои сомнения относительно намечавшегося плана широкого орошения Заволжья. В то же время, нельзя не признать, что орошение в любом случае побуждает к росту растения и цветы, которые доставляются после сбора покупателям, будь они в Заволжье или в Киеве. На эту тему подробнее можно прочитать здесь: http://lepestki.kiev.ua/.
Нижневолжская экспедиция Академии Наук установила, писал Келлер, что «в условиях засухи, следуя за постепенным понижением уровня влаги в почве, корни пшеницы могут достигать глубины до 2,5 метра, а на орошаемых полях, по сделанным наблюдениям, они достигают лишь 65 сантиметров», что приведет к тому, что «пшеница не обнаружит достаточной устойчивости против суховеев». К этому присоединяется и ряд других моментов: «Полив изнеживает пшеницу, делает ее более беспомощной», и, напротив, «сорняки дадут в условиях орошения чрезвычайно быстрый рост и, помимо, другого вреда, будут пускать буквально на ветер огромные количества воды». Автор не отвергает идеи ирригации Заволжья, но напоминает о «грандиозности и высокой ответственности задачи», решение которой «требует развертывания в ближайшие годы напряженной исследовательской деятельности для разработки многогранных «проблем агротехники, физиологии растений и почвоведения в деле орошения Заволжья».
Вслед за ботаником Келлером выступил агроном-почвовед Н. С. Соколов, подчеркнувший, что почвы Заволжья «содержат некоторое количество подвижных солей. Нарушенный водный режим в сторону его усиления заставит пробудиться эти соли», что «может неблагоприятно сказаться на физических свойствах почв и послужит тормозом для высокой их производительности». Еще решительнее выступил вскоре член-корреспондент АН, почвовед Б. Б. Полынов. И он начал с солидаризации с решениями сессии Академии Наук, но затем перешел к решительной критике проекта: здесь и опасность засолонения почв, и опасность заболачивания, и опасность «деградации почв» и «изменения в неблагоприятную сторону структуры почв». «Судя по многочисленным примерам, засолонение почв при орошении представляет наиболее распространенную опасность, так как количество ‘испорченных’, т. е. засолоненных в результате орошения земель нередко достигает 50% и даже более от всей орошаемой площади». Автор приводит затем ряд аргументов, в силу которых эта опасность особенно велика при осуществлении проекта Камышинской гидростанции».
По-видимому, такого рода соображения сыграли известную роль при приостановке работ по постройке Камышинской станции и перенесении центра внимания в проекте Большой Волги из сферы вопросов ирригации в сферу вопросов энергетики и транспорта. Задача орошения Заволжья в рамках проекта Большой Волги, однако, не была снята с обсуждения, но осуществление ее было перенесено в более отдаленную перспективу.
С. Шварц «Большая Волга»