Преследуя остатки наголову разбитой немецкой части, батальоны Эмира Люманова и Нестора Козина ушли вперед. Батальон Брынина прикрыл левый фланг полка. И лишь на правом положение оставалось не совсем ясным. Сюда-то, ближе к высоте, и перенес свой командный пункт Некрасов — перенес на тот случай, если немцы предпримут попытку вернуть потерянные ими позиции. При этом он рассчитывал лишь на небольшую горстку бойцов резерва, ячейки управления и легкораненых, отказавшихся пойти в тыл.
Меры предосторожности, предпринятые командиром полка, вскоре оправдали себя полностью. Именно в этом месте гитлеровцы попытались нанести удар, вернуть высоту и закрыть горловину прорыва.
Некрасовцы заняли оборону на правом склоне высоты и отразили одну за другой две атаки фашистов. Командир полка лично руководил этим боем и лишь при повторной контратаке врага вызвал огонь артиллерии, которая и довершила дело.
Ночной бой за высоту продемонстрировал не только отличные боевые и моральные качества сибиряков, но также показал наше тактическое превосходство над противником, несокрушимую ударную силу советских войск в наступлении, способных пробить серьезную брешь в самом прочном звене мощной обороны врага.
В последних числах августа перед головным полком дивизии была поставлена новая задача — прорвать оборону противника и выйти в район хутора Волосково. Здесь нет нужды подробно описывать ход самой волосковской операции. И на этот раз успех дела решила стремительная ночная атака, с той лишь разницей, что в данном случае прорыв обороны противника был осуществлен в ее наиболее слабом месте — на стыке двух вражеских частей.
Но Некрасов понимал, что выход полка почти на десятикилометровую глубину за линию фронта — перспектива не из приятных: он как бы вполне сознательно, добровольно лез в «окружение».
Оказавшись за линией фронта, некрасовцы вели упорные бои на окружение немцев. К тому времени полк С. М. Батракова также глубоко вклинился в оборону противника, угрожая перехватом железной и рокадной дорог на линии Ельня—Спас-Деменск. Осиному гнезду, нависшему на нашем участке фронта, грозил полный разгром. Враг понял это уже на второй день после того, как некрасовцы вышли в район хутора и, развернув активные боевые действия, стали наносить удар за ударом по его тылам. Немцам удалось закрыть прорыв, и некрасовцы оказались за линией фронта. Но это не принесло радости противнику.
Одно время немецкое командование, потеснив свои войска, как бы даже предлагало Некрасову условия «свободного выхода из окружения». Что и говорить, «предложение» было заманчивым! Но командир полка и на этот раз разгадал коварный замысел врага. Отлично понимая свою роль в задуманном командованием дивизии маневре, Некрасов и некрасовцы продолжали наносить удары в самом чувствительном месте — по тылам противника.
Однако непрерывные изнурительные бои без собственных тылов, почти без пищи и воды не могли продолжатьсй долго. Сам Некрасов был тяжело ранен и еле держался на ногах. Боеприпасы на исходе, точнее их уже не было. Пришлось спешно создать специальные подвижные подразделения, которые бы охотились за обозами противника, громили их и таким образом обеспечивали полк всем необходимым. Эти подразделения возглавили опытные разведчики и храбрые офицеры тт. Фотин и Колешов. Ни одна их вылазка не была безрезультатной. Под-стать командирам были подобраны и бойцы-охотники — смелые, ловкие, сильные духом люди. В одной из таких вылазок младший сержант Дмитриев с бойцами Беловым и Савловым захватили и привезли в полк на двух немецких битюгах пять станковых пулеметов, что-то около трех десятков автоматов и несколько ящиков с патронами. Были у некрасовцев даже две немецкие пушки, но, израсходовав боеприпасы, их пришлось уничтожить.
Лишь на пятые сутки командование полка приняло решение с боем прорваться к своим, при этом намечалось осуществить один за другим три последовательных удара в самом слабом по данным разведки звене теперь уже двусторонней обороны фашистов.
Прорыв и выход из «окружения» был мастерски осуществлен силами двух батальонов под командованием старшего лейтенанта Эмира Люманова и капитана Нестора Козина.
Прорыв обороны противника в районе хутора Волосково по своему значению и результатам далеко выходил из рамок боев местного значения. Как сам прорыв, так и активные боевые действия в тылу фашистских войск лишний раз и в наиболее яркой форме обнажили серьезные прорехи в оборонительной тактике врага, к которой он впервые был вынужден прибегнуть на ельнинских высотах в первые же месяцы своего «триумфального шествия» по советской земле.
В одном из писем ко мне И. М. Некрасов с сожалением говорит о том, что сражение за г. Ельню не получило достаточно полного освещения ни в специальной, ни в мемуарной литературе. «А ведь ельнинская операция в некотором роде является исторической: здесь, под Ельней, немцы были задержаны почти на три месяца и тем самым был сорван их план молниеносного захвата нашей столицы».