При Селезневе не произошло значительных изменений в облике усадьбы. Впрочем, из архивных материалов известно об одной задуманной им, но, к счастью, не осуществленной «новации». 5 декабря 1883 года, незадолго до своей кончины, он дрожащим старческим росчерком подписывает прошение в строительное отделение Московской городской управы: он хочет «над существующей каменной террасой построить зимний сад». К прошению был приложен чертеж металлического остова теплицы, который предполагалось остеклить. Зимний сад не был построен, так как Д. С. Селезнев вскоре умер. Показательно, однако, что управа разрешила строить теплицу. Ведь в 80-х годах прошлого века в отличие от пушкинского времени по сути дела уже отсутствовал контроль за художественной стороной строительства: городские власти стремились лишь удовлетворить частнособственнические интересы застройщиков.
Так чуть было не погиб один из лучших ампирных фасадов пушкинской эпохи: влажный климат зимнего сада неизбежно разрушил бы непрочную гипсовую лепнину.
В последующие годы в усадьбе проводится ряд ремонтных работ. В мае 1884 года, уже после смерти Дмитрия Степановича, вдова его, А. А. Селезнева, обращается в городскую управу за разрешением в главном доме «подвести новый нижний венец и во всех существующих строениях исправить починкою полы, окна, печи и крыши». Летом 1891 года Анна Александровна снова просит разрешить ей «произвести ремонт, а именно переменить наружную облицовку дома и вновь оштукатурить, сохранив в точности существующий рисунок его, а также перекрыть крышу новым железом». Стоит отметить, что в нескольких ходатайствах о ремонте выражено желание А. А. Селезневой сохранить в точности облик старинных зданий усадьбы. Последнее прошение от ее имени относится к декабрю 1899 года: речь идет об устройстве в доме канализации.
В 1900-х годах владение переходит к дочери Д. С. и А. А. Селезневых Е. Д. Матвеевой. Весной 1906 года она получает из городской управы «Копию с плана владения» и «Свидетельство о мере и количестве земли» и, по-видимому, тогда же передает (или, как выражались в то время, «жертвует») усадьбу московскому дворянству для устройства в ней детского приюта имени Л. А. и Д. С. Селезневых.
Прошение о производстве ремонтных работ, поданное в июне 1910 года, подписано председателем совета детского приюта имени Селезневых московским губернским предводителем дворянства А. Д. Самариным.
Счастливая случайность сохранила до наших дней разрозненные листки разного формата (архивисты называют их россыпью) — «Ведомости на выдачу жалованья служащим приюта-школы Московского дворянства им. Д. С. и А. А. Селезневых» за 1911 и 1914 годы. По ним можно судить и о персонале приюта, и о преподававшихся там предметах. Администрация состояла из пяти человек: надзирательницы, двух воспитательниц, врача и лазаретной дамы. Надзирательница занималась с детьми «русскими предметами», одна из воспитательниц — французским, другая — немецким языком. Преподавался здесь и «закон божий». К числу «низших» служащих приюта принадлежали швейцар, кастелянша, истопник, прачка, две кухарки и четыре няни.