Суворовцы. 50 лет спустя…

В пору отрочества и ранней юности, когда все мы увлекались «Тремя мушкетерами», несколько странным и даже нелепым казалось менее доступное для чтения продолжение приключений Д’Артаньяна и его друзей: «20 лет спустя», «10 лет спустя»… Эта астрономическая арифметика представлялась выдумкой и блажью фантазера Дюма. В самом деле, что может быть два-три десятилетия спустя, когда сорокалетние казались нам глубокими стариками?

Но вот часы истории отсчитали свое, и 8 октября 1994 года в одной из московских квартир бывшие суворовцы и их офицер-воспитатель собрались из разных уголков России (кроме москвичей на встречу прибыли из Питера, Самары, Костромы, Волгограда, Обнинска), чтобы отметить 50-летие со дня основания Саратовского Суворовского военного училища. Полвека прошло с той поры, когда 12—13-летние мальчишки волей военных лет и судеб собрались в старом городе под крышей огромного трехэтажного дома на углу улиц Ленина и Радищева. Дом этот, занимавший почти квартал в ту и другую сторону, на целых шесть лет стал для пятисот ребятишек обителью большой новой семьи, домом детства и отрочества, словом — началом начал.

Суворовцы

Шла вторая половина 1944, в войне наступил решающий перелом, и наша армия выходила к границам государств, воевавших на стороне Германии.

Страна жила в страшном напряжении. Тыл голодал, отказывая себе во всем, чтобы обеспечить Победу. А мы — суворовцы, еще недавно истощенные от недоедания и полу-беспризорности, уже почувствовали тепло и ласку Родины. Нас не только хорошо кормили и добротно одевали. Старинный волжский город щедро распахнул перед нами двери своих музеев, залы консерватории и театров…

Перед педагогическими коллективами только что созданных суворовских училищ ставилась высокая и сложная задача. Будущие офицеры должны не только овладевать премудростями науки побеждать, но и уметь показать румынскому крестьянину, как лучше косить, а польскому офицеру не уступить в лихой мазурке. Отблеск грядущей Победы освещал нашу юность светом романтических надежд.

И вот теперь, спустя пять десятилетий, вокруг фотомонтажа и импровизированной стенгазеты с цифрами 1944—1994 толпились, галдели, перебивали друг друга, как школьники на перемене, пожилые, поседевшие, сохранившие былую стать, хотя изрядно погрузневшие «суворовцы». Почтенный профессор МАИ, ученые-атомщики, ветеран авиации, видный специалист военной разведки, военпред, известный спортивный тренер, педагоги, писатель — все, казалось, стряхнули груз лет и, глядя на давние фотографии, пожелтевшие вырезки из газет и старые письма, возвращались в детские свои годы.

Вот построение суворовских рот во дворе училища, вот занятие строевой подготовкой, а вот стайка стриженных под нулевку мальчишек вокруг обожаемого офицера-воспитате-ля со значком десантника и орденом Боевого Красного Знамени. Воспоминаниям не.было конца. Что-то светлое, обдающее теплом суровых последних месяцев великой той войны и первых послевоенных лет нахлынуло на всех, заставляя снова испытать высокое чувство единения и духовного подъема. Память каждого выхватывала из прошлого свое. Калейдоскоп складывался в общую многоцветную картину далеких и дорогих сердцу лет. Но ни один не обошел незабываемые дни мая 1945, которые были для нас

и голосом ротного старшины, что ранним утром первым поведал нам о безоговорочной капитуляции Германии, и гремевшим из репродуктора торжествующим голосом Левитана, и голосом полковника Филимонова — кадрового военного, воспитанника кадетского корпуса, когда он ликующе докладывал о том, что училище в честь Дня Победы построено.

А потом был марш суворовцев по главным улицам Саратова. По знаменитому Кировскому проспекту. Гремел наш собственный оркестр, и мы гордо чеканили шаг, рождая немыслимый ритм белых перчаток в едином взмахе сотен рук (вперед — до пряжки, назад — до отказа). Саратовцы, вышедшие в тот день на улицы, тепло и любовно встречали нас как частицу и надежду прославленной армии. На всю жизнь запомнилось и то, как приветствовали нас тяжелораненые с балконов и из окон бывшей гостиницы «Астория». Многие не могли хлопать и выражали свои чувства стуча костылями или руками в гипсе о поручни балконов, о подоконники. Эта картина и по сей день стоит в глазах, вызывая слезу при рассказе о пережитых тогда минутах.

Юрий Мелентьев

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Можно использовать следующие HTML-теги и атрибуты: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>