Человеческую деятельность, имеющую свою «архитектонику», можно рассматривать в контексте организации. Жизнь человечества, осмысленная в этом свете, приводит к определенным итогам.

Акцентируя внимание на научности и новизне тектологии, Богданов создает определенный философский фон. Он стремится найти основания единства научного опыта и поэтому обращается к И. Канту. Кроме того, в обосновании тектологии он обращается к одиннадцатому тезису Маркса о Фейербахе.

Характер организационной задачи был определен уже более ясно, но объем был узким.

В «Тектологии» предметом критики является специализация мышления. В отдельных случаях, показывая преимущества тектологии как науки, Богданов характеризует философскую гносеологию негативно. Данные высказывания можно расценить как позитивистские. Однако это такой «позитивизм», который утверждает схоластичность философии не вообще, а лишь по отношению к предмету, методу и проблемам тектологии. На деле Богданов постоянно обращается к историческому опыту философии, причем не только тогда, когда философия «работает» на тектологию, но и тогда, когда тектология, в свою очередь, способна осветить по-новому тот или иной философский вопрос. Тем самым намечается важное толкование соотношения тектологии и философии.

По Богданову, человек в своей организующей деятельности является учеником и подражателем природы. Он, в частности, упрекает А. Бергсона в том, что его система построена на непонимании организационной связи. К примеру, возьмем такую сложную задачу, как изготовление тройника стального — принцип здесь выражен в подражании природе, хотя, безусловно, это очень непростая технологическая задача.

Центром тяжести у Бергсона служит противопоставление «интеллекта», которому тот отдает понимание опыта лишь в форме прерывности, с интуицией. Таким образом, важно понять, что весь человеческий опыт обусловлен противоречиями.