Речь в поэме идет о постепенном просвещении, последовательной гуманизации различных общественных укладов и людских сердец, о приобщении народов, считавшихся в ту пору отсталыми, к семье развитых и цивилизованных.
Для правильного понимания поэмы необходимо привлечь ее планы и произведения, созданные на Кавказе или под впечатлением Кавказа, в особенности «Путешествие в Арзрум». Исследователями собран большой фактический материал по истории и этнографии Кавказа, выявлены источники, которыми пользовался Пушкин или которые были в поле его зрения. Однако и сейчас еще нельзя сказать, что поэма «Тазит» перестала быть загадкой. А разгадать ее тем более важно, что она, по единодушному мнению, представляет собой веху в творческом пути поэта и имеет самое непосредственное отношение к проблеме пушкинского гуманизма.
Кавказ во времена Пушкина — предмет живых политических и экономических интересов России. Здесь сталкивались притязания султанской Турции и русского самодержавия. Здесь Восток и Запад вели непримиримую борьбу. Здесь более развитая христианская страна вступала в конфликт с полупатриархальным и полуфеодальным обществом, многочисленные народы которого исповедовали мусульманскую религию. Словом, и в первой и во второй кавказских поэмах, как и в южных поэмах вообще, в самих сюжетах отражены культурно-исторические взаимодействия Запада и Востока. Этот культурно-исторический фон играет в поэмах значительную роль. Но, в отличие от южных, романтических поэм, в поэме «Тазит» он остается «за скобками», по крайней мере, в той части, которая была окончена Пушкиным. В планах же поэмы Запад и Восток, Россия и горские народы, а возможно, Россия и Турция начинают войну. Указание на военные действия есть в двух дошедших до нас планах (I — «Битва — монах»; II — «Война», «Сраженье»). Таким образом, непосредственное столкновение христианской России и мусульманских народов Кавказа входило в замысел поэмы. В оконченной же части поэмы Пушкин, наоборот, стремился развивать сюжет только в пределах замкнутого «кавказского» материала. Об этом свидетельствует изменение первоначального плана. Например, в набросках старший сын Гасуба погиб не от руки своего соотечественника («завистника»), а от пули казака:
Хищник смелый, сын Гасуба,
Вся надежда старика,
Близ развалин Татартуба
Пал от пули казака.
Пушкин впоследствии устранил этот мотив и, по всей видимости, в завершенной части хотел сосредоточиться именно на внутреннем содержании конфликта и углубить трагическую коллизию. И только ее неразрешимость внутри черкесского мира и побудила поэта затем вывести коллизию за его рамки, но и здесь, по замыслу, катастрофа была неминуемой (во II плане отмечено: «Смерть», после чего следует «Эпилог»).
Такого рода намерение Пушкина само по себе очень показательно. Художественный вымысел об участи молодого черкеса переплетается с большими историческими событиями, затрагивающими судьбы стран и народов. Не забудем, что замысел поэта возник во время русско-турецкой войны. Пушкин с самого начала стремился придать поэме широкий, эпический размах, а героев ее сделать непосредственными участниками исторического действа.
В отличие от «Кавказского Пленника», в «Тазите» через личную судьбу проходит судьба историческая. Поэтому становится понятен и переход к четырехстопному ямбу в оконченной части поэмы по сравнению с набросками, начатыми четырехстопным хореем. От фольклорного, сказочного развития сюжета (хорей, как было указано пушкинистами, связан именно с такого рода сюжетами) Пушкин перешел к эпическому сюжету, что и выразилось в некотором ослаблении «фольклорно-этнографического элемента». Следовательно, в отличие от южных, романтических поэм, «Тазит» с самого начала задуман в эпическом ключе. В «Кавказском Пленнике» преобладает лирический принцип, тогда как в «Тазите» — эпический. И это нашло выражение в самом тоне повествования. В «Кавказском Пленнике» автор эмоционально сближен с героем, часто говорит от себя, прямо включаясь в лирическое повествование. В «Тазите» авторский голос не выступает наружу, кроме, пожалуй, нескольких мест. Повествование ведется от третьего лица, и это определяет весь интонационно-стилистический строй поэмы. И все-таки «уроки» южных поэм не прошли даром, причем не только одного лишь «Кавказского Пленника», но и «Бахчисарайского фонтана», и «Братьев разбойников», и «Цыган». Впрочем, можно сказать, что и в «Тазите» появились мотивы, реализованные затем в более поздних произведениях Пушкина.
По своей художественной структуре «Тазит» — это реалистическая поэма с очень глубокой и серьезной проблематикой. Но «Тазит» — это также своего рода преобразованная романтическая поэма, «поэма-перевертыш», в ней есть все главные компоненты романтической поэмы — одинокий герой, неудовлетворенный и разочарованный; он же герой-изгнанник, задумчивый, дикий, лишенный контакта с близкими людьми и убегающий от них на лоно природы; Тазит совершает поступки, чуждые людям его круга. Точнее, он не совершает поступков, каких от него ждут. Он вступает в конфликт с взрастившей его средой. Наконец, он терпит поражение в любви, и каждая новая попытка установить контакт с черкесским обществом, кончается неудачей. В поэме есть антагонист героя — Отец, подобный Старику в «Цыганах», носитель вековой морали, хранитель древних обычаев и устоев. Наконец, поэма строится как ряд фрагментов, эпизодов, между которыми явные пропуски. Можно даже сказать, что герой в той части, какая окончена, не изменяется, остается всё тем же.