Красные мадьяры! Эти слова звучат для нас, старых сибиряков, музыкой «Интернационала». Они исполнены духом революционного подвига, героизма, пролетарского братства.

По площади торжественно маршировали красногвардейцы, плечистые, бородатые партизаны. А потом прогарцевал кавалерийский отряд мадьяр на мохнатых нарымках — низкорослых, чудовищно выносливых конях с заиндевевшей курчавой шерстью. Два трубача, четыре балалаечника, три гармониста исполняли военный марш со страстью Паганини и дерзостью самоучек.

Белые банды за неделю дважды совершали налет на наш город и дважды были отбиты в ожесточенных боях.

Мадьяры пренебрегали валенками. Они восседали на конях в ботинках, но со шпорами. Даже веревочные уздечки не роняли достоинства прирожденных кавалеристов. Они лихо салютовали клинками членам уездного ревкома.

А ночью белые банды снова совершили налет на наш город…

В тридцатые годы мне выпало счастье дружбы с замечательным венгерским писателем Матэ Залкой, человеком пламенного сердца, непреклонного революционного героизма. Он рассказывал, что в годы гражданской войны вел из Сибири в Москву эшелон с золотом и не довел его. Матэ Залка докладывал об этом Ленину, осуждая себя и не ища себе оправдания.

Матэ говорил взволнованно:

— Ты понимаешь, Ленин выше золота ценил правду. А что может быть выше правды на земле!

Матэ Залка героически погиб в Испании, сражаясь против фашистов, за правду на земле.

В 1941 году, осенью, на подмосковном аэродроме я сопровождал в тыл к немцам бойцов из интернационального подразделения парашютистов, среди которых находились и венгры. Тут были и те, кто сражался под командованием генерала Лукача — Матэ Залки на знойной земле Испании против фашистов. И они, бесстрашные герои, славные сыновья своих отцов-героев, великие интернационалисты, шли в бой против фашистов на русской земле.

Один из парашютистов оставил мне книгу Петефи, сказав строго:

— Это венгерский Пушкин. Если вернусь — отдашь, не вернусь — возьми, читай, полюбишь сердце Венгрии.

Мне не довелось возвратить книгу ее владельцу, и не по своей вине. Немногие из них дожили до 4 апреля 1945 года, до дня, когда сердце Венгрии забилось свободно.

И вот я снова на земле социалистической Венгрии в пору ее весны, солнца, фиалок, подснежников. Над Будапештом празднично полощутся венгерские национальные флаги в соцветии с советскими флагами. Они подняты в честь приезда партийно-правительственной делегации Советского Союза.

В этот весенний солнечный день радостно и просторно думается о том, что самое прекрасное, что создал мир социализма, — это дружба народов, идущих в едином строю к заветной всеобщей исторической цели. Они идут по пути, который начали плечом к плечу лучшие сыновья разных народов в буре Великой Октябрьской социалистической революции сорок шесть лет назад, по пути, указанному Лениным.

Красавец Будапешт — в жемчужной дымке, в грациозных арках мостов, в блеске Дуная; рабочая его слава — Чепель — вонзил в небо трубы своих заводов; подразделения сухощавых кранов выведены в районы новостроек… Мы, советские люди, гордимся сегодня Будапештом почти так же, как заводами Выборгской стороны и кварталами Московского проспекта. Опираясь на интернациональные силы мощью всех мускулов социалистического содружества, утверждаем мы нашу победу в экономическом соревновании с капитализмом, победу коммунизма на земле. Отсюда понятно то чувство интернациональной гордости, которое переполняет душу советского человека, приезжающего в эти дни к нашим венгерским братьям.

В.К., 1964 г.